Бесконечная боль поисков пропавших мучеников Газы.

Defa press: после объявления перемирия в пятницу тысячи палестинцев с печалью в сердце, но с надеждой вернулись на север Газы, чтобы среди груды обломков и пыли найти следы своих погибших близких. Это возвращение стало не только путешествием в разрушенное прошлое, но и попыткой вернуть отнятое человеческое достоинство тем, кто погиб под израильскими бомбардировками.

Гражданская оборона Газы оценивает, что около 10 тысяч палестинцев погребены под завалами, образовавшимися в результате беспощадных атак сионистского режима. Перемирие предоставило спасателям возможность начать поиски тел мучеников и подарить мгновение покоя скорбящим семьям. Однако эта миссия, при наличии 60 миллионов тонн обломков и нехватке тяжёлой техники, возвышается перед ними, словно неприступная гора.
Гали Хадр, 40-летний мужчина из Джабалии, — один из тех, кто скорбит. В течение двух дней он умолял своих родителей бежать с ним на юг Газы, надеясь, что это хоть немного отдалит от них тень смерти. Но его отец, известный своей железной волей и бесконечным терпением, выбрал остаться. Этот разговор так и не завершился: израильский авиаудар разрушил родительский дом, похоронив мать и отца Хадра под грудой камней и металла.
В воскресенье, спустя два дня после перемирия, Хадр вернулся к руинам родного дома. С дрожащими руками и сердцем, переполненным скорбью, он часами искал среди раздробленного бетона и скрученного металла хоть какие-либо следы своих родителей. Всё, что он нашёл — это лишь фрагменты их черепов и кистей рук. «Мой отец был пенсионером, водителем скорой помощи — он никогда ничего не боялся», — говорит Хадр. Он отнёс останки родителей на кладбище, которое само было разрушено беспощадными бомбардировками. В конце концов, рядом с несколькими уцелевшими могилами, он предал земле то, что осталось от их тел.

Испытания, с которыми сталкиваются спасатели, выходят за пределы воображения. Обилие завалов и неразорвавшиеся бомбы значительно осложняют работу. Команды спасателей, не имея доступа к тяжёлой технике, пробираются вглубь руин с кирками, молотами или даже голыми руками. Халед аль-Айюби, 64-летний глава гражданской обороны северной Газы, с голосом, наполненным усталостью, говорит: «Наш приоритет — собрать тела, разбросанные по улицам, прежде чем бродячие собаки нанесут им вред». Эта картина лишь усиливает горечь происходящего.
Спасатели ступают с осторожностью — в любой момент может взорваться бомба и унести их жизни. Доктор Мухаммад аль-Мугайр, 38-летний директор по гуманитарной поддержке, говорит: «Если Израиль разрешит ввоз тяжёлой техники, возможно, мы сможем извлечь все тела в течение шести месяцев — года». Но для многих семей это ожидание — мучительная боль.
Яхья аль-Макра, 32-летний житель Джабалии, — воплощение этой бесконечной боли. Он убеждён, что его брат Шариф погиб после бомбардировки их дома 25 июля. Аль-Макра вернулся к руинам дома брата, но не нашёл ни малейшего следа. «Будто земля его поглотила. Дом и всё вокруг превратились в прах», — говорит он. Шариф страдал от эпилепсии, и Яхья опасается, что если его не убила бомбардировка, то отсутствие лекарств могло привести к его гибели. В воскресенье Яхья продолжил поиски с пустыми руками, но кроме отчаяния ничего не обрёл. «Я просто хотел найти кусочек одежды или хоть какой-то знак. Без тяжёлой техники это невозможно», — добавил он.

Боль незнания — это рана, которая не заживает. Семьи месяцами находились в изгнании, вдали от разрушенных домов, в ожидании момента, когда смогут найти хотя бы фрагмент своих близких, чтобы проститься с ними. Это ожидание истощило их души. Фади ас-Сайлаби, 35-летний спасатель, говорит: «Для семей обнаружение тел — не просто завершение ожидания, а акт уважения к их мученикам. Они верят, что это приносит покой душам погибших». Спасатели под палящим солнцем Газы работают с неутомимой точностью рядом с тревожными семьями, словно каждый отодвинутый обломок несёт надежду на возвращение покоя.
Яхья аль-Макра всё ещё надеется однажды найти хоть какую-то зацепку о судьбе Шарифа. Из-за разрушения кладбищ в районе он решил похоронить брата в саду собственного дома. С комом в горле он говорит: «Моё сердце разбито, потому что Шариф всё ещё не обрёл покой. Даже одна маленькая кость позволила бы нам предать его земле и обрести хоть мгновение спокойствия».